Францис Кемпс, "Судьбы Латгалии" |
|
Вашему вниманию представляются отдельные высказывания известного латгальского общественного деятеля Франциса Кемпса (1876-1952) из книги "Судьбы Латгалии". Перевод с латышского языка выполнен Юлией Рудокайте. Биографию Ф. Кемпса на английском языке можно увидеть на сайте Prominent people of Rezekne in the 20th century Мы сейчас называем "Латгале" 4 восточных уезда нашей страны: Даугавпилсский, Резекненский, Лудзенский и Яунлатгальский. На территории России эта провинция была разделена всего на 3 уезда. Четвертый, Яунлатгальский уезд, появился во времена Латвийского государства при разделении большого Лудзенского уезда на 2 части. В исторические и, несомненно, в древнеисторические времена границы Латгале были намного шире. Ливонская хроника Генриха всю область к востоку от земли ливов называет Lethigallia, иногда Lethia, а жителей этой земли - Lethigalli, или Lethi. Эти обозначенные на латыни Летгалы, современные Латгалы, были самым крупным латышским племенем, которое сохранило для всего народа основной корень ее названия (лет-, или лат-). На каком именно диалекте разговаривало это племя в старину, в XII-XIII вв., сейчас трудно констатировать из-за отсутствия исторических и филологических материалов. Что этот диалект был ближе нынешнему латгальскому говору, частично видно из тех латышских топонимов и личных имен, которые встречаются в хронике Генриха. Северо-западную провинцию исторической Летгалии упомянутый хронист постоянно называет Tolova (теперь пишется Талава). Нынешнее Кокнесе Генрих пишет Kukonoys. Лиелварде он часто называет Lenevorde. Хотя знаменитого герсикского короля хронист зовет Wyscevaldus, в актах рижского епископа он упоминается как Viscevolodus. На современном латгальском диалекте все упомянутые слова звучат так: Tolova, Kuknojs, Lelvorde, Vysvolds, почти так же, как и в хронике. Следовательно, западная граница древней Летгалии определена достаточно четко: она простиралась от северных земель Толовы и Имеры вдоль Кокнесе, через Даугаву, вдоль Литвы на восток вплоть до земель, населенных славянами. То, что не во всей этой обширной области существовал один и тот же диалект, доказывают другие латышские имена и названия, упоминаемые в Ливонской хронике. Так, например, имена латышских правителей Thalibaldus (Таливалдис), Varidote (Варидотс) и уже упоминавшийся Wyscevaldus (Висвалдис), сильно напоминающие нынешний государственный язык, заставляют думать, что в те седые времена большое племя летгалов говорило на разных диалектах, которые в народе существуют до сих пор. Латгальский диалект и в наше время не заканчивается на границах нынешней Латгале, а простирается далеко в глубину, за Айвиексте в Мадонский уезд и за Даугаву в Илукстский и Екабпилсский уезды, древнюю землю селов, а также в Валкский уезд. Историческая восточная граница Латгале до сих пор еще неясна и неопределенна. Она нас интересует не только с исторической, но и с практической точки зрения. Только в последние годы наши историки и археологи начали уделять более серьезное внимание востоку Латгале. Как кажется, исследованы только те документы и памятники, которые доступны в рижских архивах и некоторых западных культурных центрах. Восточные (российские) архивные источники еще мало или совершенно не изучены в этом направлении. <...> Слово и влияние поляков остается доминирующим как внутри страны, так и во внешней политике. Польша превращалась в восточноевропейскую великую державу. Она завоевала обширные области и среди них в 1562 г. (до Люблинской унии) взяла также всю Лифляндию и Курляндию (вместе с Земгале), причем Курляндии были даны права ленного государства во главе с герцогом Готхардом Кетлером. В Лифляндскую провинцию в те времена входила и Латгале, которая в некоторых документах называется Livonia Australis (восточная Ливония). Почему тогдашние дипломаты отделили эту часть старой Ливонии? Может быть, у них были свои обоснованные мотивы, и это могли быть мотивы как политической, так и конфессиональной природы. В Латгале был другой хозяйственный строй в жизни крестьян. Латгале осталась католической, люди говорили на своем особом языке и т. д. Поэтому поляки, которые были хозяевами в объединенном польско-литовском государстве, будучи сильными сторонниками католицизма, обращали особое внимание на эту провинцию, стремясь любой ценой удержать эту землю в своих руках. И поэтому сто лет спустя, в 1660 г., когда после неудачной войны со Швецией Польша утратила всю западную Лифляндию, она, однако, оставила в своих руках восточную Ливонию - Латгале и в своих документах дала ей новое название: "Польские Инфлянты", или "Польская Ливония", по-немецки Polnisch Livland, а по-польски Inflanty Polskie. Слово Inflanty, очевидно, является полонизированным немецким Livland. На варшавском сейме в 1667 г. на порядок дня был вынесен вопрос: кому же принадлежит Латгале, Польше или Литве? И этот вопрос был разрешен следующим образом: так как эта провинция завоевана общими силами Польши и Литвы, то она и является общей собственностью Польши и Литвы. Как отдельной единице, Латгале дали новое название Ksiestwo Inflanckie, что можно перевести как "Княжество Инфлянтское". В действительности Латгале являлось составной частью древнего литовского государства, вновь завоеванной совместными силами. Ее следовало присоединить к Литве, поскольку ее завоеватель, воевода Ходкевич, был литовским полководцем. Но мы видим, что и здесь поляки взяли верх. Латгале разделили на 4 "тракта", то есть уезда: Даугавпилсский, Резекненский, Лудзенский и Вилякский (Marienhausen). Провинции дали и свой герб, это был белый гриф на красном поле с буквами A.S. на груди (инициалы короля Сигизмунда-Августа). Для законодательства и управления Латгале учредили "малый сейм" с 6 депутатами, по 2 от Латгале, Литвы и Польши. Каждому уезду дали своего "старосту", что было примерно то же, что и нынешний уездный старшина. Даугавпилсский староста считался также старостой <всея> Латгале. К высшему органу Латгале (сейму) принадлежал также местный католический епископ, затем воевода (губернатор) Латгале и каштелян провинции (управляющий замком). Эти должности обычно раздавал сам король. Все важные документы и акты Латгале подписывались от имени Польши и Литвы и запечатывались печатями обоих государств. Так целых 210 лет (1562-1772) до первого раздела Польши, Латгале была под фактическим управлением Польши. Литовское государство и влияние литовского народа в Латгале совсем не были ощутимы, хотя сама этнографическая Литва была тут же, по ту сторону великой Даугавы. Не следует забывать, что король летгалов Висвалдис был крещен в греческой вере. Все придворные и гвардия могли быть русскими по национальности и греческой веры, почему и церковная терминология из Герсики распространилась во всем народе. Из всеобщей истории мы знаем, что князья наших соседей и соплеменников литовцев, например, Ягайла, тоже были крещены в греческой вере и при дворе пользовались русским языком. "Литовский статут" написан на белорусском языке. Из сказанного следует вывод, что названная область по национальному составу и вероисповеданию в старину была смешанной, неопределенной: славяне жили среди летгалов, часть летгалов могла быть крещена, большая часть также могла быть язычниками. Учитывая это обстоятельство, епископ Альберт, может быть, всю эту область, выражаясь по-современному, считал своей "сферой влияния" и наряду со славянскими миссионерами стремился распространять христианство среди еще языческих летгалов. Из тех же скупых сообщений хроники мы видим, что господа, крещенные в римской и греческой вере, в религиозных вопросах были довольно терпимыми и ссорились в основном из-за светских благ - податей. Если епископ Альберт за свою жизнь не успел окрестить весь народ летгалов вплоть до его этнографических границ на востоке, то по крайней мере этот великий муж церкви и политик наметил пути для своих преемников, которые действительно долгие годы постепенно продвигались на восток и оккупировали земли летгалов. К сожалению, у нас очень мало исторических документов о событиях XIII-XV вв. на прибалтийском побережье и особенно в земле летгалов. Также очень жаль, что у автора Ливонской хроники Генриха не оказалось достойных преемников для изображения событий нашей земли с более широким кругозором. Но, может быть, множество хроник и важных документов погибло в тех постоянных войнах, грабежах и пожарах, которые редкая страна в те времена пережила. Однако, если внимательно перечитать ту же хронику Генриха, можно четко представить, с каким упорством епископ Альберт стремился доказать свои права на экспансию в восточном направлении, с какой строгостью он проводил в жизнь свои замыслы - и крестом и благословением, и мечом и проклятием. Если бы начатая этим епископом католическая миссия не опоздала почти на два столетия, прошедшие между крещением первых руссов в Киеве в 988 г. и прибытием первых католических миссионеров в Ливонию в 1186 г., тогда, может быть, энергичные апостолы римской церкви сильно опередили бы русских. Наверное, они распространили бы границы Ливонии до самого Пскова, за Полоцк и далеко вглубь на противоположный берег Даугавы, до древних этнических границ летгалов, которые неясно исчезают на востоке. Может быть, и название "Ливония" сменилось бы настоящим названием государства, которое дало бы ему латышское большинство населения. Как католическим епископам Западной Европы, так и византийским восточным священникам было присуще одно и то же апостольское стремление - крестить и цивилизовать языческие народы. Русские священники, справившись с крещением своих соплеменников во всех племенах, вполне естественно продвигались в своей миссии дальше, за этнические границы этих племен, особенно, если за ними проживали более мелкие, политически мало организованные племена, какими в те времена были латыши. Долго существовало мнение, что знаменитый король Герсики (rex) был правителем, русским по национальности, пока проф. А. Швабе не открыл нам, что Висвалдис был латышом по национальности. Но не столь важно, кем этот монарх был по национальности, на каком языке он говорил в семье и со своими придворными. Важно то, что Висвалдис Герсикский был королем летгалов. Важно открытие, что этот король управлял 5 провинциями Летгалии. Очень жаль, что нам до сих пор известны всего 2 небольшие провинции, а названия 3 остальных провинций - все еще тайна... В русских мелких и крупных княжествах с самого начала правители бывали и из других народов. Российские Рюрик, Игорь и другие были из викингов. Подобные явления бывали у многих народов того времени. Все чужестранные господа - завоеватели в конце концов ассимилировались с управляемым народом. Не могло ли произойти то же самое и с Висвалдисом летгалов? Если Висвалдис зависел от великих князей Полоцких, то это еще не означает, что он был русским. Из исторических данных видно, что этот правитель Герсики хотел избавиться от зависимости от Полоцка и искал связей с правителем Ливонии епископом Альбертом. Этот поиск был роковым для самого Висвалдиса и его королевства Летгале. То ли Герсика была слишком мала по сравнению с крупными соседями, то ли она была еще слабо организована, то ли ее королю не хватило дипломатии и воинской ловкости, трудно сказать, однако он не смог предусмотреть и устранить разрушение государства летгалов. Государство Герсика попало между двух огней - Полоцком и Ригой - и не выдержало испытания. Русские вечно стремились укрепиться на берегах Балтийского моря. Как только образовались первые государственные единицы в Киеве, Пскове, Новгороде и других местах, они сразу же стали прорываться к морю: псковичи, новгородцы и полочане - к Балтике, киевляне - к Черному морю. Загадочное море и загадочные заморские земли везде и во все времена привлекали народы и их правителей. И наоборот: как только какой-либо народ завоевывает морской берег, занимает устье крупной реки, его охватывает соблазн двинуться дальше вверх по течению реки и взять все, что можно. Насколько большое стремление к Балтийскому морю в свое время проявили русские племена, настолько большую энергию в противоположном направлении, на восток, прилагали и немецкие пришельцы. Русские господа (ассимилировавшиеся викинги) пошли завоевывать берега Балтики вместе со своим народом, со старейшинами этого народа, и несли с собой культуру и жизнеустройство своего народа, каким оно было в то время. Однако немецкие господа Ливонии, замкнувшиеся в своем ордене, в своей рыцарской касте, пошли навстречу русским не вместе с ливами и латышами, а в одиночестве, по головам завоеванных народов, и более того - по их костям... Когда правители-викинги слились с управляемым ими народом в одно действие и один язык, немецкие господа совершали противоположное - они высасывали покоренные ими народы, игнорировали их язык, их вождей и их политический строй. Насколько дальновидными организаторами оказались викинги-варяги и насколько немцы - близорукими политиками и малоодаренными основателями государства <Но сколько-то веков немецкое государство ведь просуществовало? - прим. перев.>. Единственным их положительным качеством была воинственность. Больше ничего. И история им сурово отомстила: увлекая захваченные земли и народы в пропасть, они и сами наконец погибли со всей своей хваленой Ливонией и ее культурой. Главная цель политики епископа Альберта была исполнять цели римских пап, то есть крестить и цивилизовать языческие народы, которые еще в большом количестве и на обширных землях на востоке Европы жили в язычестве. Та же самая цель, как уже упоминалось, руководила и мероприятиями русских князей византийской веры на Балтийском побережье. <...> Если даже мы допустим, что король летгалов Герсикский Висвалдис и не был по рожению латышом, то он хотя бы был одним из потомков викингов, по национальности и крови не русским, а скандинавом, воинственным викингом. Летгалы могли призвать его самого или его предшественников к себе "навести порядок", так же, как призвали себе князей новгородцы и псковичи. Земля летгалов совсем не так далеко, чтобы старейшины ее народа не слышали, чем занимаются их соседи русские. Может быть, "старики" ("вечи") летгалов думали и действовали также, призывая иноземных правителей, как это, согласно русским летописям, сделало новгородское народное собрание - вече. Знаменательно, что собрание старейшин русского народа называлось чисто латышским словом, поскольку корнями русского языка никоим образом невозможно объяснить такое название собрания. Разве что древние летгалы когда-то правили и в древнем Новгороде и Пскове и там оставили свое устройство собрания "стариков"? <...> Епископ Альберт, уже делая свои первые шаги в Ливонии, отступил от принципов Рима и вместе с крестом взял в руку меч. Выполняя свою христианскую миссию, Альберт также хотел дать работу и хлеб своим землякам, оказавшимся без работы завоевателям святой земли - Палестины, рыцарям Тевтонского ордена. В самом лучшем случае этот деятель церкви предался рыцарской идеологии ausrotten - выполоть, искоренить у завоеванных и окрещенных народов все зачатки самостоятельности, элементы национальной независимости. Эта германская политика просвечивает во всей их истории с древних времен вплоть до наших дней, где этот лозунг принял иные формы: Drang nach Osten и Das Volk ohne Raum. Содержание для всех форм одно и то же: наживаться за счет других народов. Свою политику ausrotten немцы полностью осуществили у соплеменников латышей - пруссов, которые в героической борьбе были окончательно сломлены и уничтожены настолько, что теперь в их земле осталось лишь имя пруссов Preussen, а народ в этой земле - уже давно немцы. Таким же образом немцы завоевали и онемечили не одну славянскую провинцию, начиная с побережья Балтийского моря (Померании) и кончая далекими славянскими округами на юге. И сегодня почти у ворот Берлина проживают остатки славян, так называемые лужицкие сербы, ок. 60000-70000 чел., которые у себя дома еще говорят по-славянски, а внешне выглядят настоящими немцами. Значит, и сама столица Германии стоит на немецких костях. Однако, искоренить латышей на берегах Рижского залива немцам не удалось. Здесь они успели уничтожить только ливский народ. Из-за большого расстояния от Германии до устья Даугавы, а по сухопутным дорогам - из-за сильного сопротивления со стороны литовских князей немцы не смогли наводнить Прибалтику. Немецкие рыцари и торговцы, привыкшие к морским путям, отправились в большом количестве в Ливонию, но их было недостаточно для полной ее колонизации. Немецкий крестьянин, тот подлинный колонист, не захотел доверять ненадежному морю и не пошел на берега Даугавы. Латышский крестьянин остался неискорененным с земли своих отцов. Рижский епископ, хотя и был суверенным господином по конституции своего государства, лишь слабыми связями связанный с германским императором, фактически уже с самого начала попал в зависимость от рыцарей. Они видели, что без их помощи епископу будет трудно справиться со своей миссией, поэтому при присоединении каждой завоеванной провинции к Ливонии требовали себе в пользование 1/3 территории. Это было начало верховного господства рыцарей. Рыцарский орден по своей природе не мог потерпеть рядом с собой никакой местной национальной власти, он стремился уничтожить ее. Такую судьбу пережили ливы, король которых Каупо, хотя и крещеный и торжественно принятый папой римским как правитель, в своей земле все же был совершенно отодвинут в сторону немцами. То же самое произошло с королями летгалов - Таливалдисом, Русиньшем и другими. Всех их немцы в конце концов поставили на роль вербовщиков в войско, а управление их землей и народом, репрезентация перед епископом перешли в руки немецких рыцарей. Упомянутые правители летгалов были еще язычниками, некрещеными, по крайней мере так можно судить по хронике Генриха, почему епископ и не обязан был серьезно считаться с ними. Но верховный вождь летгалов, герсикский король Висвалдс, был крещеным, хотя и в византийскую веру. Кроме того, он был под протекцией полоцкого великого князя (rex magnus). С этим королем епископу было труднее справиться. Однако Висвалдс сильно мешал пути епископа на восток, где были обширные земли, много жителей и большие богатства. Что делать? И епископ принял решение уничтожить этого короля и получить его землю. Это один из самых трагических моментов в истории Балтийского побережья. До Герсикского случая мы нигде не видим никакой тенденции в политике и походах рижского епископа нападать непосредственно на христианское государство с разорением церквей и изгнанием христианского короля. Мы в хрониках часто читаем о дипломатических связях между католической Ригой и православным Полоцком. Словесный обмен между послами и монархами иногда заканчивался скрещением оружия. Однако христианская вера русских правителей уважалась по достоинству на словах и на деле. Почему с герсикским королем епископ и его рыцари не могли договориться мирным путем, заключив какой-либо торговый договор и получив право судоходства по Даугаве и ее верховьям? Римские папы, которые по обычаям того времени освящали оружие и давали отпущение грехов крестовым походам против язычников и мусульман, никак не могли дать рижскому епископу своего согласия на уничтожение города христианского правителя, разграбление и сожжение церквей. Альберта заставляли рижские немецкие торговцы и алчные рыцари начать поход на Герсику. Они, видимо, указывали епископу на то, что, хотя король летгалов со своими солдатами и христиане, однако все его обширное государство Латгале - языческое и живет во тьме идолопоклоннического суеверия, что православные русские (или викинги) совсем не утруждают себя крещением язычников, а только собирают с них дань и заставляют ходить в походы против христианской Ливонии. Так епископ был вынужден со всех сторон выступить против Герсики и пробить путь немецкому вторжению на восток по прохладным водам Даугавы. И мотивировки хрониста для этого похода оказываются весьма неубедительными. Он не упрекает Висвалдса Герсикского в каких-либо нападениях на христианское рижское государство, а обвиняет этого короля в дружбе с языческими литовцами, которыми он якобы предоставляет убежище и поддержку в их набегах на земли летгалов и эстонцев. Как же Висвалдсу не поддерживать литовцев, если его жена литовка, если у него с этим народом и его господами есть не только матримониальные связи, а возможно, и военные обязательства и договора? А в этом не может быть сомнений, поскольку Герсика занимает хорошую стратегическую позицию и управляет обширными областями, целыми 5 провинциями летгалов. Собрав большое войско с наилучшими по тем временам осадными машинами и военными орудиями, епископ отправляется уничтожать христианского монарха! Рыцари захватывают город Герсику, сжигают королевский замок, сжигают церкви, грабят все, что ни попадя, даже церковные колокола, кресты, иконы, облачения священников. Король Висвалдс смог спасти только свою жизнь. А его королева со всеми приближенными женщинами была взята в плен и увезена в Ригу. И Висвалдс, потеряв все, перебегает на другой берег Даугавы, останавливается и горько оплакивает свою судьбу. Характерны слова хрониста, вложенные им в уста Висвалдса при этом ужасном событии: "О Герсика! Любимый город! О наследие моих отцов! О бездумное избиение моего народа! Горе мне! Неужели для того я родился, чтобы видеть мой город в огне, погибель моего народа!" В этот крик отчаяния, который хронист, может быть, замышлял как стилизованное украшение для своего рассказа, он нечаянно вложил глубокое историческое содержание. Король называет свой город наследием отцов своих. Значит, Висвалдс не первый король Герсики. Уже его отцы сидели на королевском престоле в древнем государстве летгалов. Как долго правили здесь предшественники Висвалдиса, какими они были? На эти вопросы в истории мы пока не можем дать ответа. Об этом мы можем только гадать, поскольку у нас нет нужных документов. Если рыцари епископа Альберта жгли Герсикский замок и церкви, грабили все имущество, то несомненно были сожжены или украдены и церковные книги, королевский архив и различные документы, в которых были записаны законы, распоряжения, договоры с соседними странами, а может быть, и генеалогия самого королевского дома. Ведь в те времена у всех христианских стран и правителей были свои грамотеи, обычно священники, которые писали и переписывали не только церковные книги, но и руководили канцеляриями монархов. Думается, что архивы Герсики исчезли в огне или позднее были умышленно уничтожены. Чтобы все же успокоить свою христианскую совесть и по средневековым обычаям получить то, что еще не было получено, Альберт приглашает разбитого короля Герсики в Ригу и здесь торжественно проводит раздел государства Герсики. Две провинции государства летгалов, поменьше, епископ забирает себе, а три более крупных отдает Висвалдсу обратно, символически с большими церемониями на церковной площади вручая королю три знамени. Одновременно с этим епископ отдает королю и его королеву и разоренный город Герсику. Висвалдс начинает строить свой замок заново. Но его судьба уже решена в Риге... Проходит недолгое время, и войско епископа захватывает и сжигает Герсику. В замке поселяется рыцарь в качестве вассала епископа. Государство летгалов уничтожено. Дальнейшая судьба Висвалдса неизвестна. <...> Знаменательно, что Висвалдс был женат на дочери литовского князя Даугерутаса, имя которой, к сожалению, хронист ни в одном месте не упоминает. Король Герсики не женился на дочери кого-либо из латышских правителей - Таливалдса, Русина или другого. А ведь такие дочери были, в этом не может быть сомнений. Но другие правители летгалов, начальники провинций (senior, dux) были подданными короля Герсики, ленниками. А в те времена, как и сейчас, дипломатия христианских народов, по крайней мере, христианских монархов, требовала не жениться на дочерях своих нижестоящих подданных, а искать их в других странах. Значит, и в матримониальных делах Висвалдс как христианский суверенный правитель придерживался принятых в Европе принципов и придворных традиций. Из всего этого мы можем судить, что у королевства летгалов задолго до вторжения немцев были глубокие связи с внешним христианским миром. Какое могут иметь значение споры историков о том, к какому народу принадлежал Висвалдс, чья кровь текла в его жилах, латышская или русская? Достаточно того, что в его жилах текла королевская кровь, что он был главой государства летгалов и вождем народа. Он был крещен в греческой вере. Это не означает, что ему эту веру принесли русские. Греческие священники могли это сделать сами, поскольку это были времена первого крещения славян, а это было делом византийских священников. Придворные Висвалдса, гвардия были крещеными, это мы видим из рассказов Ливонской хроники. Может быть, и какая-то часть его народа летгалов уже была окрещена. По крайней мере, нет основания сомневаться в этом. О крещении, введенном псковичами в Толове, мы знаем из той же самой хроники Генриха. Почему бы предшественникам Висвалдса или ему самому, как крещеному человеку, не распространить христианство и в своем народе? Если хронисту и было что известно об этом обстоятельстве, то ему пришлось об этом умолчать в своих писаниях, ибо как же иначе оправдать в Риме, перед Святым Престолом, крестовый поход рижского епископа против христианского правителя? Ведь Рим проповедовал и благословлял крестовые походы только против язычников и варваров, не желающих добровольно принять "сладкое бремя евангелий". Если большая часть древних летгалов в те времена еще и была язычниками, то это не означает, что они были также и варварами. <...> За время жизни одного поколения вооруженная рука немцев захватывает под свою власть всю землю летгалов почти до самой российской границы. Постепенно немцы строят следующие замки: в 1275 г. Крустпилс, в 1263 г. Волькенберг на берегу оз. Разнас, в 1275 г. Даугавпилс, в 1285 г. Резекне и в 1293 г. Виляку. Следовательно, за неполных 20 лет построено 5 больших замков. Только Лудзенский замок был построен через целое столетие спустя (в 1339 г.). Этот замок был последним, построенным рыцарями в Латгале, вблизи российской границы. Как пограничный охранный замок, он был больше всех замков Латгале и в строительно-техническом отношении также превосходил другие замки. Все первые 5 замков были построены внутри Латгале, выстроены за очень короткое время и, думается, не против внешних врагов, а против своих же "подданных" летгалов, чтобы они не пытались восстать. И только один Лудзенский замок построен 100 лет спустя <Где же сто? Между 1293 и 1339 годами - всего 46 лет. - примю перев.>. Кажется, что этот замок был предусмотрен для защиты с востока, поскольку Москва в те времена, сбрасывая татарское иго, начинала становиться сильным государством и серьезно угрожать Ливонии. После сооружения Лудзенского замка рыцари логически должны были продолжать создание линии крепостей далее на юг, вплоть до Даугавы, защищая этот великий водный путь уже не столько против Полоцка, сколько против Москвы. Такие замки должны были быть приблизительно около Освейского оз., возле Дзисны, может быть, и еще дальше на восток, где жили летгалы. Но рыцари остановились на одной Лудзе. Наверное, для дальнейшего укрепления границы не хватило средств, или же что-то повредилось в самом госаппарате. <...> И мы видим, что на линии от Вилякского замка по направлению к Лудзе и далее до самой Даугавы остается незаполненная брешь, чуть ли не открытые ворота для вторжения московитов. Естественные границы летгалов в епископском государстве не достигнуты и не укреплены. Там происходит беспрепятственное перемещение соседних народов в одну и другую сторону: летгалы проникают в земли белорусов (кривичей), а белорусы, как более многочисленные и бедные, отправляются в более плодородные края, населенные летгалами. Образуется смесь народов и языков, которую мы можем и сегодня наблюдать на востоке Латвии. Так немецкие завоеватели даже свои непосредственные цели не довели до логического конца: они не взяли и не подчинили своей власти даже те земли летгалов, которые им причитались как еще не окрещенные и не принадлежащие русским. Рыцари и рижские архиепископы не достроили до конца ту стену, что была предусмотрена для ограничения западноевропейской культуры от византийско-славянской культуры. <...> Целых 210 лет Латгале принадлежала Польше: с 1562 г., когда после распада Ливонии она забрала себе большую ее часть, до 1772 г., когда при первом разделе Польши Россия присоединила Латгале к своей территории. <...> Чтобы еще крепче привязать бывших рыцарей к себе, польский король многим помещичьим семьям Латгале даровал графские титулы и полностью приравнял местное дворянство к могучему польскому дворянству (шляхте). Francis Kemps “Latgales likteņi” Rīga, "Avots", 1991 |